В то время как в природе происходили все эти. перемены, человек не мог оставаться в стороне, безучастным зрителем событий. Все вокруг менялось, как меняются декорации в театре. Только в отличие от театра каждое действие продолжалось здесь тысячи лет, а сцена занимала площадь в миллионы квадратных километров.

В этом мировом спектакле человек был не зрителем, а действующим лицом.

При каждой смене декораций человеку, чтобы уцелеть, приходилось перестраивать, менять свою жизнь.

Когда тундра поползла к югу, она повела за собой, словно на цепи, своих пленников — северных оленей. На одном конце этой невидимой цепи были олени, на другом — мхи и лишайники.

Поедая мхи и лишайники, олени кочевали по тундре, а вслед за ними кочевал и человек.

В степи человек охотился на лошадей и бизонов. В тундре ему пришлось стать охотником на северных оленей.

Да и на кого ему было охотиться в тундре, как не на оленей?

Мамонты все перевелись. Ведь человек истреблял их тысячами, нагромождая горы мамонтовых костей около своих стоянок. Лошадей он тоже перебил немало. А те, которые уцелели, ушли далеко на юг, когда сочные степные травы сменились сухими лишайниками.

Единственным кормильцем человека стал в тундре олень. Человек ел мясо оленя, одевался в шкуру оленя, делал копья и гарпуны из рога оленя. И это заставило человека всю свою жизнь приспособить к жизни оленя.

Куда шел олень, туда шел и человек. На стоянке женщины наскоро строили шалаши, наскоро покрывали их шкурами. Они знали, что долго жить на одном месте не придется. Когда олени, гонимые мошкарой, уходили на другие пастбища, людям не оставалось ничего другого, как тоже сняться с места. Разобрав шалаши и нагрузив их на спины, женщины плелись по тундре, изнемогая от усталости. А рядом шли налегке мужчины, с гарпунами и копьями в руках. Заботиться о жилье было не мужским делом.

Но вот тундры стали отступать, уводя с собой и северных оленей. На месте тундр все гуще разрастались дремучие, непроходимые леса. Что стало тут с людьми?

Некоторые охотничьи племена незаметно откочевали на север, в Арктику, вслед за стадами северных оленей. Это было проще всего: ведь природа севера стала привычной для человека. Десятки тысяч лет длилось холодное, суровое время. За эти десятки тысяч лет человек научился бороться с холодом, научился отнимать у зверей их теплые шкуры. Чем холоднее было вокруг, тем ярче горел огонь на очаге в защищенной от ветра землянке.

Уйти в Арктику было легче, чем остаться на месте. Но не всегда легкий путь — лучший из всех путей. Та часть человечества, которая ушла вместе с тундрой на север, много потеряла: ведь для нее ледниковое время затянулось надолго. Гренландские эскимосы и сейчас еще живут среди льдов, ведя вечную борьбу с суровой и скупой природой.

Не такова была судьба тех племен, которые остались на месте. На первых порах им пришлось нелегко среди лесов, поднимавшихся вокруг. Но зато им удалось вырваться из ледяного плена, в котором их предки жили тысячи лет.