Сейчас в каждом доме можно найти сколько угодно вещей, сделанных из искусственного материала — из такого материала, которого не найдешь в природе.

В природе нет ни кирпича, ни фарфора, ни чугуна, ни бумаги. Чтобы получить фарфор или чугун, человек должен был взять материал природы и переделать его до неузнаваемости. Разве чугун похож на руду, из которой он выплавлен? Разве в тонкой, прозрачной фарфоровой чашке можно узнать глину, из которой она сделана?

А такие материалы, как бетон, целлофан, пластмасса, искусственный шелк, искусственная резина! Можно ли найти в горах скалу из бетона? И где тот шелкопряд, который мог бы создать шелк из дерева?

Овладевая веществом, человек все глубже и глубже проникает в мастерскую природы. Он начал с того, что обтесывал камнем камень. Теперь он орудует молекулами — мельчайшими частицами, невидимыми для глаза.

Эта работа началась очень давно, задолго до того, как появилась химия — наука о веществе. Ощупью, почти не разбираясь в собственных действиях, человек учился изменять вещество.

Когда первые гончары обжигали глину, они, сами того не зная, овладевали веществом. Это было нелегкое дело. Мельчайшие частицы вещества не переделаешь, не перестроишь руками, как можно переделать камень. Тут нужна была не сила рук, а какая-то другая сила, способная перестраивать вещество.

И человек нашел эту силу, когда взял себе в помощники сгонь. Огонь обжигал глину и превращал муку в хлеб. Огонь плавил медь.

Вместе с орудиями из камня мы находим на дне озер и первые орудия из меди.

Как это случилось, что человек, который сотни тысяч лет изготовлял орудия из камня, научился вдруг делать их из металла? Да и где мог он найти металл?

Когда мы бродим по лесам и по полям, нам не попадаются на глаза куски меди. Самородная медь в наше время — большая редкость. Но так было не всегда. Несколько тысяч лет тому назад медь встречалась гораздо чаще, чем сейчас. Она валялась у людей под ногами, но они не обращали на нее никакого внимания. Ведь орудия свои они делали из кремня.

Заметили люди самородную медь только тогда, когда им стало не хватать кремня. А кремня стало не хватать потому, что люди его не берегли. Во время работы они нагромождали вокруг себя целые груды кремневых осколков и отщепов, которые уже не годились в дело. Так и сейчас мастерскую столяра можно узнать по стружкам, которые валяются вокруг.

За сотни тысяч лет запасы хороших желваков кремня заметно поистощились.

Во многих странах начался кремневый голод. Это было большим бедствием. Представьте себе, что было бы с нашими заводами и фабриками, если бы у нас стало не хватать железа. Чтобы отыскивать железо, нам пришлось бы все глубже и глубже проникать в земные недра, добывая оттуда руду.

Так поступили и древние люди. Они принялись рыть шахты— первые шахты в мире.

Древние шахты, глубиной в десять-двенадцать метров, находят кое-где среди залежей мела: ведь кремень и мел — частые спутники.

Страшно было людям работать в те времена под землей. В шахту приходилось спускаться по веревке или по столбу с зарубками. Внизу было темно и дымно. Люди работали при свете лучины или маленькой масляной лампочки. Для безопасности теперь шахты и штреки крепят деревом, а тогда крепить стены и своды подземных галерей еще не умели. Нередко случалось, что обвалившаяся глыба хоронила под собой людей. В древних кремневых копях находят под глыбами мела скелеты погибших рудокопов и рядом с ними их орудия — кирки из оленьего рога.

В одном месте нашли два скелета: взрослого человека и ребенка. Видно, отец взял с собой на работу сына, да так и не вернулся с ним домой.

С каждым веком все меньше оставалось кремня, все труднее было его добывать. А ведь кремень был человеку необходим. Из кремня делали и топоры, и ножи, и мотыги.

Надо было чем-то его заменить.

И тут выручила людей самородная медь. Люди стали к ней присматриваться: что это за зеленый камень, годится ли он хоть на что-нибудь?

Взяв кусок меди, люди принимались обивать его молотком. Ведь они, считая медь камнем, пробовали и обрабатывать ее, как обрабатывают камень. От ударов молотка кусок меди делался тверже и менял свою форму. Но бить надо было умеючи. От слишком сильных ударов медь становилась хрупкой и разламывалась на куски.

Так впервые начал человек ковать — обрабатывать — металл. Правда, это была холодная обработка. Но от холодной недалеко было и до горячей.

Случалось, что кусок самородной меди или медной руды попадал в костер. А может быть, и нарочно человек пробовал обжигать медь, как обжигал глину. Когда костер догорал, в углублении среди очажных камней оставалась сплавившаяся медная лепешка.

С удивлением смотрели люди на «чудо», которое они сотворили собственными руками. Им казалось, что это не они, а «дух огня» превратил зеленовато-черный камень в блестящую красную медь.

Медную лепешку разбивали на куски и из этих кусков каменным молотком выделывали топоры, кирки и кинжалы.

Так в чудесной кладовой человек нашел блестящий, звонкий металл. Он бросил в костер руду, и она возвратилась к нему медью.

И это чудо сотворил человеческий труд.