Сколько веков Александрия протягивала одну руку к Западу, а другую к Востоку!

Почему же травой поросли набережные?

Почему птицы вьют гнезда в опустевших складах?

Гниют у причалов брошенные канаты. И морские волны свободно вбегают в гавань, не сталкиваясь с бортами кораблей.

В море редко увидишь парус. А давно ли тут встречались флаги чуть ли не всех народов.

Какие штормы разметали корабли, разогнали пеструю шумную толпу на александрийских набережных?

Это сделали не морские бури, а бури человеческой истории...

Найдем в летописях мира 1453 год. Это был год великих бедствий и битв.

Из Азии снова шли полчища завоевателей.

По улицам Константинополя скакали турецкие всадники. Султан Магомет праздновал победу над византийцами. Его стол во время пира был украшен отрубленными головами врагов.

Толпы беглецов устремились из Византии по всем дорогам на запад. Люди тащили на себе детей, свои пожитки.

И снова ученые торопились унести от варваров то, что было им всего дороже книги

Так муравьи тащат коконы из разрушенного муравейника.

Сочинения греческих философов пустились в путь, чтобы найти себе прибежище в соседней Италии.

А турки шли все дальше на север, вдоль берегов Черного моря, и на юг — к Сирии, к Египту.

Сдалась в Крыму генуэзская крепость Каффа Ее не спасли ни рвы, ни высокие башни Все жители были увезены и проданы на невольничьих рынках.

На триста лет опустело Черное море Когда в XVIII веке по его волнам поплыли русские корабли, никто не знал дороги по морю. Даже памяти не осталось о подводных камнях, о направлении ветров. Карты пришлось создавать снова. Лоцманы вели суда вслепую Знание моря доставалось дорогой ценой, тонули корабли, гибли люди.

А ведь эта цена уже была сполна заплачена — в те далекие времена, когда греческие и русские корабли бороздили море...

Все дальше шли турки по берегам морей.

Все плотнее закрывалась дверь, которая вела на восток

Турецкие всадники и янычары добрались до шумных городов Сирии, до египетских пирамид.

Тихой, пустынной стала Александрия.

Жизнь начала замирать в ней еще раньше — когда папа римский запретил христианам торговать с поклонниками пророка, а египетские султаны обложили огромной пошлиной товары неверных.

Но самый страшный удар нанесли столице морей — Александрии — турки-османы.

Недаром они говорили, что аллах дал землю правоверным, а море — неверным.

Они лучше чувствовали себя в седле, чем на палубе корабля.

Один за другим обрывались пути, которые связывали запад с востоком.

Но купцам нелегко было отказаться от восточных богатств.

Два сверкающих потока встречались в приморских городах Италии — в Венеции и Генуе.

С востока на запад стремился поток драгоценных камней, жемчуга, пряностей.

А навстречу стремилась золотая река дукатов, флоринов, реалов.

С востока шли пестрые китайские шелка, с запада — яркие флорентийские сукна.

С каждым годом все проворнее работали неутомимые человеческие руки.

Уже веретено уступило место самопрялке, и нога стала помогать рукам, нажимая педаль нового ткацкого станка.

Все быстрее текли потоки товаров и золота.

И люди спрашивали себя: что, если самые могучие из этих потоков обмелеют?

Иссякнет, замрет тогда жизнь в городах по берегам Средиземного моря. Остановятся станки, останутся без дела тысячи мастеров и подмастерьев. Обезлюдеют рынки и ярмарки. Разорятся знатнейшие купцы, могущественные, словно князья.

Из их великолепных дворцов уйдут в жадные руки перекупщиков мадонны, написанные прославленными мастерами, чеканные золотые кубки, бокалы из венецианского хрусталя, редчайшие древние рукописи.

Опустеет и казна государей — ведь в нее перестанут притекать сборы и пошлины.

И вот короли в коронах и короли без корон снаряжают корабли и посылают их за океаны.

Они говорят командорам:

«Ищите новых путей. Идите вдоль берега или напрямик, но только идите: сквозь бури, сквозь смерчи, по липкому морю Тьмы, по раскаленной земле экватора, через врата самого ада, если понадобится!»

И моряки идут.

Тонут галеасы, разбитые бурей. Без вести пропадают люди. Их жены надевают черные одежды. Но все новые и новые корабли сходят со стапелей в воду.

Короли готовы заложить свои алмазы, а купцы — продать все свое имущество, лишь бы снарядить экспедицию.

И нет недостатка в охотниках пуститься в дальнее плавание.

Мальчики и те убегают из дому и прячутся в трюмах среди мешков и бочек, чтобы попасть в страну сказок.

Есть города, которые ближе к океану, чем Венеция и Генуя. Их жителей заражает этот порыв вперед.

Океан словно зовет к себе. Кормчие вытаскивают из воды куски дерева с искусной резьбой, сделанной без помощи железа. Течение приносит огромные дуплистые стволы невиданных деревьев.

К Азорским островам прибивает ладью с трупами татуированных людей.

Там, за этим безбрежным океаном, есть берег.

И глаза моряков не могут оторваться от океанской дали, за которой им чудятся храмы Индии и золоченые дворцы Китая...

И вот один корабль за другим проходят через Гибралтар.