Наше путешествие в прошлое было до сих пор нелегким путешествием. Мы блуждали по лабиринтам пещер не как экскурсанты, а как исследователи. Каждая найденная вещь была загадкой, которую приходилось разгадывать. На своем пути мы не видели никаких указательных знаков, никаких надписей на столбах, которые помогали бы нам в поисках. Да и какие надписи мог оставить нам человек каменного века? Ведь он не умел писать!

И вот наконец мы выходим на такую дорогу, по которой расставлены указательные столбы. На могильных памятниках, на стенах храмов мы находим первые надписи. Это уже не прежние магические рисунки, предназначенные для духов. Это целые рассказы в картинках, рассказы для людей и о людях.

Здесь еще нет ничего похожего на наши буквы. Бык изображен в виде быка, дерево нарисовано со всеми своими ветками.

История письма начинается с письмен-картинок. Должно было пройти немало времени, прежде чем эти картинки упростились, стали условными знаками.

В наших буквах уже трудно угадать те рисунки, от которых они произошли. Кто бы мог подумать, что «А» — это голова быка? А между тем, если букву «А» перевернуть, получится рогатая голова. Эта рогатая голова в азбуке древних семитов обозначала «А» — по первой букве «алеф» — бык.

Можно было бы проследить так историю каждой из наших букв. Можно было бы доказать, что «О» — это глаз, что «Г» — это угол, что «Р» — это голова, сидящая на длинной шее.

Но нас и без того слишком далеко занесли наши сапоги-скороходы.

Мы в нашей повести дошли только до тех времен, когда появились первые письмена-картинки.

Медленно и неуверенно учился человек писать.

А писать ему пора уже было научиться.

Пока знаний и сведений было немного, они легко сохранялись в памяти. Предания, легенды, сказки передавались из уст в уста. Каждый старый человек был живой книгой. Запоминая слово в слово сказания, легенды, правила житейской мудрости, люди передавали их, как драгоценный груз, детям, чтобы дети, в свою очередь, передали их своим детям. Но чем тяжелее делался этот груз, тем труднее было держать его в голове.

И вот на помощь памяти приходит памятник. В передаче опыта письменный язык начинает помогать устному языку. На могильном памятнике вождя изображают его походы и битвы, чтобы о них знали потомки.

Посылая гонцов к вождям союзных племен, выцарапывают на куске коры, на глиняном черепке несколько письмен-рисунков для памяти.

Могильный памятник — это первая книга; кусок березовой коры — первое письмо.

Мы гордимся нашими телефонами, радиоприемниками, звукозаписывающими аппаратами, которые помогают нам преодолевать расстояние и время. Мы научились передавать речь по радио за сотни и тысячи километров. Наши голоса, запечатленные на пленках и пластинках, будут звучать через десятки и сотни лет. Мы добились многого, но не будем забывать и о заслугах тех, кто жил раньше нас. Задолго до нас наши предки впервые преодолели расстояние посланием на куске коры и время — надписью на памятнике.

До нас дошло немало памятников, которые красноречиво рассказывают о походах и сражениях прежних времен. На камне высечены фигуры воинов с мечами и копьями. Победители с торжеством возвращаются домой, а за ними идут, понурив голову, пленники со связанными за спиной руками. И тут же среди рисунков, изображающих слова, мы находим ручные кандалы — знак рабства, неравенства. Этот знак свидетельствует о начале новой главы в истории человечества — о начале рабства.

На стенах египетских храмов мы найдем потом немало таких рисунков-свидетелей.

Вот длинная вереница рабов, которые тащат на стройку кирпичи. Один положил стопку кирпичей на плечо и поддерживает их обеими руками. Другой несет кирпичи на коромысле, как у нас носят ведра с водой. Каменщики выкладывают стену. И тут же сидит на кирпиче надсмотрщик. Он положил локти на колени. В руках у него длинная палка. Ему работать не приходится. Его дело — заставлять работать других. Второй надсмотрщик прогуливается около строящегося здания. Он угрожающе поднял руку над головой раба. Видно, раб чем-то ему не угодил.