На охотничьих стоянках первобытного человека до сих пор сохранились кости убитых им на охоте зверей. Тут и пожелтевшие лошадиные ребра, и рогатые черепа быков, и загнутые кабаньи клыки. Эти кости образуют иногда громадные кучи. Видно, человек подолгу оставался на одном месте.

Самое интересное — то, что среди костей лошадей, кабанов и бизонов на охотничьих стоянках попадаются также и гигантские кости мамонтов: их громадные черепа, их длинные, выгнутые дугой бивни, их зубы, похожие на терку, их гигантские ноги, отделенные от туловища.

Какая нужна была смелость и сила, чтобы убить такого великана, как мамонт! Но еще больше силы нужно было, чтобы рассечь его тушу на части и потом перетащить на стоянку. Ведь каждая нога весила чуть ли не тонну, а череп был такой, что в нем мог бы поместиться человек.

Даже современным охотникам, вооруженным специальными ружьями для охоты на слонов, было бы нелегко справиться с мамонтом. А у первобытного человека ружья не было. Все его вооружение состояло из каменного ножа или рогатины с каменным наконечником.

Правда, за многие тысячи лет каменное орудие изменились, стало острее и лучше. Прежде чем сделать каменный нож или наконечник, человек сбивает с камня верхнюю корочку, потом подтесывает бугры и неровности, раскалывает камень на пластинки и из этих пластинок делает наконец то лезвие, которое ему нужно.

Для того чтобы смастерить нож из такого неподходящего, неподатливого материала, как кремень, нужно огромное умение. Поэтому, сделав каменное орудие, человек не бросает его после работы, а бережно хранит и подправляет, когда оно тупится. Человек дорожит орудием, потому что ценит свой труд, свое время.

Но, как ни старайся, камень все-таки останется камнем. Рогатина с кремневым наконечником была плохим оружием, когда приходилось иметь дело с таким зверем, как мамонт. Ведь мамонт был одет в толстую кожу, как броненосец в сталь.

И все-таки человек бил мамонтов. Об этом говорят нам их черепа и бивни, найденные на стоянках.

Как же первобытный охотник справлялся с мамонтом? Это может понять только тот, кто умеет читать слово «человек», кто говорит: «человек», а думает: «люди». Не человек, а люди общими усилиями научились делать орудия, научились охотиться, добывать огонь, строить дома, обрабатывать землю. Не человек, а человеческое общество создало трудом миллионов культуру и науку.

В одиночестве человек так и остался бы зверем.

В обществе труд превратил зверя в человека.

Есть книги, в которых первобытный охотник изображается каким-то Робинзоном, который упорным трудом сам до всего дошел.

Но если бы человек действительно был таким Робинзоном-одиночкой, если бы люди жили отдельными семьями, а не целым обществом, они никогда не стали бы людьми и не создали бы культуру.

Ведь и у Робинзона на самом-то деле жизнь сложилась совсем не так, как об этом рассказывает Дефо. За основу для своей книги Дефо взял историю одного матроса, который действительно когда-то существовал. Этот матрос был зачинщиком бунта на корабле. Бунтовщика высадили на маленьком необитаемом острове посреди океана. Когда через много лет остров посетили путешественники, они нашли его единственного обитателя совершенно одичавшим. Старый матрос почти совсем разучился говорить и был похож больше на зверя, чем на человека.

В одиночестве даже теперешнему человеку не так-то легко остаться человеком.

Что же говорить о первобытных людях!

Их делало людьми только то, что они вместе жили, вместе охотились, вместе изготовляли орудия.

Всей ордой преследовали люди мамонта. Не одна рогатина, а десятки их вонзались в его косматые бока. Как многоногое и многорукое существо, преследовала мамонта человеческая стая. Тут работали не только десятки рук, но и десятки голов.

Мамонт был во много раз больше и сильнее человека, но люди были хитрее.

Мамонт был так тяжел, что ему ничего не стоило растоптать человека. Но люди самой этой тяжестью воспользовались для того, чтобы победить великана, которого с трудом носила земля.

Окружив мамонта, люди зажигали степь. С глазами, обезумевшими от блеска огня, с опаленной и дымящейся шерстью, мамонт бежал туда, куда его гнал преследовавший его огонь. А огонь гнал его — по коварному замыслу человека — прямо в болото. Попав в топкое место, мамонт проваливался, как каменный дом, выстроенный на болоте. Сотрясая воздух громовым ревом, мамонт старался вытащить из топи то одну ногу, то другую. Но это приводило к тому, что его еще глубже затягивала топь.

Тут уж людям оставалось только его добить.

Загнать и убить мамонта было нелегко. Но еще труднее было перетащить его на стоянку. Стоянка помещалась обычно на высоком, незатопляемом берегу реки. Река поила людей водой, а ее отмели и берега снабжали их камнем — материалом для работы.

Значит, мамонта надо было тащить из самой низины, из болота — наверх.

Туг опять принимались за работу не две руки, а десятки рук. Каменными остроконечниками люди терпеливо рубили, резали, пилили толстую кожу, твердые сухожилия, мощные мышцы мамонта. Опытные люди — старики — указывали, где надо резать, чтобы скорее отделить череп и ноги от туловища. И наконец, разделив тушу на куски, люди принимались тащить их наверх, к стоянке.

Помогая криком работе, чтобы она шла дружнее, десятки людей волокли громадную косматую ногу или голову с длинным хоботом, который тащился по земле.

В поту, без сил добирались они до стоянки. Зато какое ликование начиналось потом в лагере! Люди знали, что мамонт— это пир горой, пир, которого они дожидались давно. Они знали, что мамонт — это запасы еды на много и много дней.