Лет шестьдесят тому назад недалеко от Ладожского озера рабочие рыли канал. Раскапывая торф и песок, они наткнулись на человеческие черепа и каменные орудия.

Об этом узнали археологи. Из болота, в котором, казалось, не было ничего, кроме торфа, археологи принялись, точно из музейного шкафа, вытаскивать всевозможные вещи. Они вытащили каменный топор, каменный нож, рыболовный крючок и наконечник для стрелы, гарпун с зубчатым острием и вырезанный из кости талисман в виде тюленя. Вслед за орудиями из камня и кости археологи с торжеством извлекли из торфяника целый челнок. Этот челнок так хорошо сохранился, что на нем, пожалуй, и сейчас можно было бы пуститься в плавание.

С виду он совсем не был похож на наши теперешние суда. Дедушка всех наших лодок, пароходов и теплоходов был выдолблен из цельного толстого дуба.

Рассматривая дуб, словно видишь своими глазами, как ковырял его сердцевину каменный топор.

Там, где топор рубил вдоль волокна, дело шло еще туда-сюда: дерево обтесано гладко. Но на носу и на корме, где приходилось рубить поперек волокна, работа была не работой, а мучением. Дерево иссечено, изрублено по всем направлениям. Всюду бугры и впадины, словно дуб с яростью грызли каменные зубы. Местами, встречая сучья и косослой, топор отказывался служить. Тогда в этой борьбе топора с деревом на помощь топору приходил огонь.

Вся корма челнока обуглена, покрыта черной растрескавшейся корой угля.

Рядом с челноком нашли в торфе и каменный топор, который его выдолбил. Лезвие топора отшлифовано, отточено. Недалеко оказался и точильный брусок. Значит, орудия уже не просто обтесывали, а отшлифовывали, оттачивали.

Разве неотточенный топор справился бы с крепким деревом?

Долго приходилось возиться человеку с дубом, пока наконец дуб не превращался в челнок.

И вот работа окончена. Челнок спущен на воду. Взяв с собой гарпуны, крючки, остроги, всякие плетеные снасти, люди отправляются на рыбную ловлю.

Озеро велико, и рыбы в нем много, но люди не решаются уходить далеко от берега.

Ведь вода для людей — новая, непривычная стихия. Как понять ее нрав, угадать ее намерения? То она лежит смирная, тихая, ручная. То вдруг разъярится, зашумит, поднимется волнами.

Громадный дуб, который и буря не могла повалить, прыгает на волнах, кружится, как легкая дощечка.

Со страхом гребут люди к берегу. Там — твердая земля, по которой привыкли ходить их ноги. Земля не качается, не бушует, не вздымается волнами.

Человек, как ребенок, жмется к матери-земле, которая его вырастила.

Вместо того чтобы уходить за рыбой в эту неверную водную даль, которая простирается до границ неба, рыболов ждет, пока рыба сама подойдет к берегам.

Человек понемногу, с опаской начинает овладевать водными просторами.

Было время, когда мир был ограничен для человека пределами суши. Каждый берег был словно огорожен стеной с надписью: «Вход воспрещен».

И вот человек пробился сквозь эту невидимую стену. Он еще держится у границ нового для него мира — мира воды. Но в каждом деле самое трудное — начало. Придет время, и человек оторвется от берегов.

Не на утлом челне, а на корабле поплывет он в открытое море, чтобы за его пределами найти новые земли, населенные такими же людьми, как он.