Человечество не только едино, но и многолико. Группы людей, связанных единством происхождения, общей культурой, языком, территорией и называемых этносами, и составляют его многообразие.
Наши далекие предки, начав освоение планеты, с удивлением обнаруживали, что кроме их родного племени на Земле живут люди, чей язык и обычаи непонятны, а еще дальше них, где-то за тридевять земель, — люди, которые цветом кожи, разрезом глаз отличаются от соплеменников. Более четырех тысяч лет тому назад древние египтяне в памятниках своего искусства и письменности отразили многообразие человеческого рода, указав, что к югу от царства фараонов живут чернокожие, к западу — белокожие, а к востоку желтокожие люди.
Открытие того несомненного факта, что на Земле его родное племя не единственное, не обескуражило нашего далекого предка, а заставило дать собственное объяснение подобному явлению. И родились многочисленные легенды о происхождении разных народов, о появлении людей с разными оттенками кожи. Некоторые из них звучали как забавная шутка, другие были полны глубокомысленного раздумья.
Когда американские индейцы увидели среди поселенцев Нового Света белых колонистов и их чернокожих африканских рабов, они дали такое объяснение столь непривычному для них разнообразию людей. Боги, думая о заселении земли человеком, вылепили из глины фигурки людей и положили их для обжига в печь; вынули фигурки из печи вовремя, и были они отличного кирпично-красного оттенка — так боги создали индейцев — первопоселенцев Америки.
Подумав о других странах света, боги вновь изготовили из глины фигурки. Вновь положили их в печь, но заболтались, забыли вовремя вынуть фигурки из печи, они обуглились, стали как головешки, но боги не растерялись, вдохнули в них жизнь, и стали те неграми. И вновь боги сделали глиняные фигурки, вновь сунули их в печь и, боясь пропустить время, поторопились вынуть их из печи.
Они получились бледно-розового цвета. Так появились на свете европейцы.
Охотники за черепами — кава, жившие в джунглях долины верховьев Меконга, представляли себе, что они сами и соседние с ними народы — мяо, тай и носу — родились вместе, в одной тыкве. Когда люди собрались покинуть тыкву, оказалось, что у выхода их поджидает огромный тигр. Никто не решался выскочить из отверстия в тыкве: все боялись попасть в тигриную пасть. Но вдруг откуда-то прилетел маленький воробей и больно клюнул тигру хвост. Отвернул тигр морду от отверстия в тыкве, чтобы наказать обидчика, а люди тем временем выскочили и разбежались в разные стороны: одни бросились в джунгли, другие — в долины, третьи — в северные горы, четвертые — в восточные. Боясь тигра, люди не общались друг с другом, у них появились свои языки, они стали разными народами — кава, тай, носу и мяо. Различия между внешне похожими людьми проявлялись и в обычаях, например в первом акте общения — приветствии. Одни протягивали руку, другие отвешивали поясной поклон. Мог быть поцелуй и легкое прикосновение носа к носу. Предлагали раскуренную трубку или пиалу подкрашенного молоком чая. Необычность поведения иноплеменников, невозможность воспользоваться своей речью для объяснения с чужими пугали и настораживали.
Разные языки, разные обычаи — разные, очень разные люди населяли и населяют планету Земля. И раньше — три тысячи, четыре тысячи, десять тысяч лет назад — на всех обитаемых континентах жило много разных племен, но каждое племя общалось только с соседями, имея самые смутные представления о тех, кто жил дальше соседей и еще дальше соседей тех соседей. По прошествии столетий и тысячелетий расширялись представления о Земле и ее жителях, возрастал интерес к незнакомцам. Этот интерес родил не только убеждение, что мир разнообразен, но и убеждение, что в этом разнообразии есть что-то общее, связывающее различные народы между собой, как крупный фрагмент единой мозаики, имя которой — род людской.
Уже очень давно соседние племена находили возможность для длительных контактов, которые нередко приводили к их слиянию, образованию общего коллекции людей, несущих наследные культуры прежних Групп. И если в первую очередь подчеркивалось наличие языкового барьера — разноязычия, то и возникающее единство проявлялось в общем языке. Когда-то человечество, чтобы объяснить непохожесть звуковой речи разных народов, родило легенду о Вавилонской башне и божьей каре — превращении одноязычных строителей в многоязыковую массу разобщенных людей. Наука доказывает, что и в прошлом было много разных языков, что были родственные и неродственные меж собой языки и что языковое родство или различие является важнейшим этнообразующим и этноразделяющим фактором.
Вспомните, как настораживается ваше внимание, когда где-нибудь за рубежом вы слышите родную, то есть привычную с детства, речь. Вы будете прислушиваться к ней, всматриваться в говорящих. Для вас, как и для каждого человека, она будет нитью, связывающей с родным народом, родной культурой.
Язык — великое достижение людей и великое средство общения между ними. Обычаи и традиции, культуру и наследство предков новые поколения получают от предыдущих через язык.
Образная, богатая красками звуковая речь — уникальное свойство рода человеческого. И этой уникальности не противоречат современные открытия «дельфиньего языка» или звуковых сигналов «братьев наших меньших» из мира животных.
Необычность человеческой речи, ее особое значение для нормального течения жизни родственных коллективов привлекали внимание многих ученых, пытавшихся решить проблему самого возникновения языка. Знаменитый математик и философ Готфрид Лейбниц считал, что человеческая речь родилась как подражание природным звукам — пению птиц, шуму водопада, громовым раскатам. Великий французский философ Жан-Жак Руссо утверждал, что язык породили человеческие чувства: боль, страдание, радость, тревога. «Страсти,— писал Руссо,— вызывали первые звуки голоса. Язык первых людей был языком поэтов».
Красивые, поэтичные теории наука вынуждена была отставить после открытия академиком Павловым второй сигнальной системы — особого инструмента, предусмотренного природой только для человека и позволившего труду, создавшему человека, создать и звуковую речь. Язык был первоначально средством общения внутри малых обособленных коллективов. Чем больше было таких коллективов, тем больше было языков.
Сегодня на земном шаре этнографы насчитывают свыше двух тысяч этносов, а языковеды — почти три тысячи языков. Расхождение между этнографами и языковедами не имеет принципиального значения. Просто этнографы рассматривают коренное население Австралии или папуасов Новой Гвинеи как единые по происхождению группы людей, имеющие общую культуру и общий язык, допуская его деление на диалекты, как и самих людей — на племена и им подобные группы; языковеды же считают, что у австралийцев и папуасов, вместе взятых, несколько сот языков.
Правы языковеды, правы и этнографы. Придавая важное значение языку в формировании национальной культуры, этнографы рассматривают и процесс сложения общей культуры и быта у разноязычных народов на базе либо языка основного этноса, либо языка межнационального общения. Вот почему может случиться так, что на основе близкородственной группы языков у их носителей сформируются общие для всей группы специфические черты культуры и быта, отделяющие их от других групп и этносов. Несомненно, в далеком будущем произойдет слияние не только наций и народностей, но и языков: будет единый этнос — земляне и единый язык — землянский. Так будет когда-нибудь, а пока процесс идет, портретная галерея человечества остается и долго будет оставаться многоликой и многоязыкой.
Издавна в науке появилась потребность как-то объединять племена и народы. История знает разные субъективные принципы такого объединения: по уровню развития культуры, когда народы делили на дикие, полудикие, цивилизованные и культурные; по темпераменту — на холодные, вспыльчивые, мирные, флегматичные; по вероисповеданию — на христианские, мусульманские, буддийские, языческие. Существуют и объективные принципы для классификации народов: по антропологическим признакам; по роду хозяйственной деятельности (охотники, рыболовы, собиратели; пастушеские, земледельческие и индустриальные этносы); по месту обитания (горные, долинные, береговые и т. п.). Наиболее объективным является принцип распределения народов по географическим районам — народы Америки, народы Азии, народы Европы, народы Африки и т. д., а также в соответствии с политико-административной картой мира — народы России, народы Индии и т. п.
Но сколько бы мы ни дробили географические районы или антропологические типы, сколько бы мы ни добавляли подвидов хозяйственной деятельности, все равно в пределах выделенной таким образом группы окажутся этносы с различной культурой и различными языками. Иными словами, их объединение будет все-таки случайным, а не закономерным.
И тут мы вновь обращаемся к самому яркому выразителю национальных особенностей — к национальному языку. Нельзя ли через языковые семьи, объединяющие родственные по происхождению языки, прийти к какой-то системе в галерее портретов носителей этих языков? Если языки родственны, то можно ли считать родственными и народы, говорящие на них? Вопрос может показаться неожиданным. Ведь столько уже было сказано об этнической специфике языка. И все-таки можно ли считать родственными бразильцев и португальцев, говорящих на одном португальском языке, жителей США и англичан, которые пользуются практически одним языком? В данном случае языковое родство не является знаком этнического родства. Ведь нам хорошо известно по историческим материалам, какие различные по своему происхождению части этносов вошли в состав новых этнических общностей Нового Света.
И все-таки языковеды правы, когда, зная о таких примерах, утверждают, что подобное положение подтверждает правило: родство языков чаще всего свидетельствует и о родстве народов.
Родство языков, классификация — не может ли она помочь этнографам правильно расположить многие сотни этнических портретов? Может...
Этнографы, положив в основу классификации народов генеалогическую классификацию языковедов, создали этнолингвистическую карту мира. На этой карте родственные портретные группы этносов имеют общую цветовую гамму. Карта показывает распространение родственных народов, зоны их исторического формирования. Но на этой карте крошечными островками выделены области расселения народов, которые, как и их языки, не имеют ныне живущих родственников и чье происхождение — загадка.
Всмотримся в карту мира, и мы увидим на обширных просторах Евразии общую гамму цветов. Ею обозначены народы самой большой по численности языковой семьи мира — индоевропейской. Они населяют и Европу, и Южную Азию. Вместе с индоевропейцами Америки, Южной Африки, Австралии и Океании их численность превышает 2,2 млрд. человек. Новые этносы Северной Америки — американцы (жители США), англо-канадцы, франко-канадцы и славяно-канадцы; в Латинской Америке — бразильцы, аргентинцы, чилийцы, перуанцы, кубинцы и другие, возникшие в результате колонизации и говорящие на испанском или португальском языке; в Южной Африке — африканеры — потомки голландскоязычных буров; в Австралии и Океании — англо-австралийцы и англо-новозеландцы — все они порождение эпохи новой истории — истории, записанной кровью многочисленных народов, которых огнем и мечом с благословения христианской церкви приводил к закабалению нарождающийся капитализм.
Территория Европы (за исключением ее восточной и северо-восточной частей) является той зоной, где уже в новокаменный век обитали племена, бывшие предками индоевропейцев.
Тогда, много тысячелетий назад, они были охотниками и собирателями, рыболовами на реках и в морях. Чтобы прокормить возрастающее число соплеменников, им приходилось денно и нощно обходить огромные пространства в поисках добычи. В той Европе, которая сегодня насчитывает около 0,5 млрд. человек и где маленькие и большие города притулились друг к другу, тогда на охотничьей тропе, которую и за месяц не обежишь, редко можно было встретить соплеменника, а тем более иноплеменника. Люди не рисковали вторгаться на охотничью территорию иного племени, если их не вынуждал голод, ибо вторжение на чужую землю означало войну.
Предки индоевропейцев, не отделенные труднодоступными горами, или бурными речными потоками, или безбрежным морем от обитателей долин Нила и Тигра с Евфратом, доходили в поисках пищи, казалось, до самых далеких пределов Земли — до этих долин, расположенных на Африканском и Азиатском материках.
А в этих долинах и рядом с ними уже в новокаменную эпоху люди, своим физическим обликом не отличавшиеся от предков индоевропейцев, умели выращивать полезные растения и разводили домашний скот.
Эти новые навыки и переняли древние европейцы. Теперь они могли прокормить больше соплеменников, и численность населения Европы стала расти.
И все же, когда в долине Нила возникло Древнее царство фараонов, а в долине Тигра и Евфрата — загадочное Шумерское царство, Европа оставалась «диким» краем Земли. Прошли еще десятки веков, прежде чем зародился греко-римский античный мир. За эти столетия древние индоевропейцы пережили немало крупных событий в своей истории. Самым выдающимся было отделение азиатской ветви индоевропейцев, ее передвижение то ли из районов Кавказа (здесь сегодня к индоевропейцам относятся армяне, а также осетины, курды и другие представители азиатской ветви), то ли из районов Средней Азии (здесь индоевропейским народом азиатской ветви являются таджики) в Переднюю Азию (современные ираноязычные народы — персы, афганцы и др.) и далее по Ваханскому коридору вдоль Гиндукуша на просторы Индостана.
В XII в. до н. э. в Южную Азию вторглись индоевропейцы ирано-индийской группы азиатской ветви, известные в истории Индии как арии, и оттеснили, частично ассимилировав, древнейшее дравидское и мундское население Индостана. Сегодня на полуострове Индостан и острове Шри Ланка проживает свыше 170 млн. дравидов (среди них крупнейшими народами являются телугу, тамилы, малаяли, каннара) и около 10 млн. мунда, и все же подавляющее большинство населения — свыше 500 млн. — это индоарийцы, то есть индоевропейцы азиатской ветви, потомки тех пришельцев, которые первыми прошли Ваханским коридором из Европы в Азию. Много столетий спустя этим коридором в Индию устремились войска Александра Македонского, а еще через несколько столетий — тюрки, создавшие государство Великих Моголов, несколько веков спустя павшее под огнем орудий английских колонизаторов.
Приход ариев более тридцати веков назад в Индию был важнейшим событием в истории индоевропейцев, изменившим древнюю мозаику этнической карты мира. Но это событие было не единственным сюжетом на портрете человечества. В самой Европе от предков индоевропейцев остались следы в древнейшем слое языков. Есть две-три интересные, но малодоказательные гипотезы. По одной из них, например, в древних хеттах следует видеть искомых индоевропейцев, а в современных басках (их около 1 млн.) — обитателях горного района в Пиренеях, язык которых не входит ни в одну языковую семью, — прямых потомков первопоселенцев Европы. Несомненным остается лишь то, что под влиянием исторических событий народы Европы меняли не только язык, но и территорию обитания.
Считается, что первыми индоевропейскими племенами на территории Западной и Центральной Европы были кельтские и славянские, чересполосно с ними или много южнее и восточнее обитали романские и германские. Сначала произошла романизация бывшего кельтского населения, как последствие колонизации Западной Европы римлянами античного мира, затем романцы и германцы оттеснили славян на восток — в Восточную Европу (славянские земли доходили до современной Дании и включали районы Гамбурга). Появившись в пределах Восточной Европы, славяне вошли в тесный контакт с финно-угорскими и уральскими народами, которые из первоначальной зоны своего обитания в пределах Волжско-Камского бассейна и Урала заселили всю Среднерусскую возвышенность, районы Прибалтики, Карелии и европейского Севера. Финно-угорские народы вошли в исторический контакт со славянами, частично ассимилировались с их русской ветвью, частично отошли за Урал, в Западную Сибирь. Здесь, в Западной Сибири, финно-угры представлены сегодня хантамп и манси, уральцы — ненцами и селькупами, нганасанами и энцами. Эти народы составляют уральскую семью. Их дальнейшая этническая история проходила в тесных контактах с народами Сибири и Севера, которые по языку относятся к различным ветвям алтайских народов — тунгусо-маньчжурской, тюркской и монгольской, я также к палеоазиатам и кетам. Кеты, как и баски,— еще один «загадочный» народ мира: язык их не входит ни в одну семью языков. Живут они на берегах Енисея и его притоков, осваивая обширную территорию тайги и тундры, а всего их 1000 человек.
С XV в. н. э. индоевропейцы начали свое проникновение в новые, ранее не изведанные ими части мира: в Новый Свет (обе Америки), Африку, Австралию и Океанию. Приход европейцев стал началом длительной колонизации коренного населения. С того же периода началось освоение русскими и украинцами обширных просторов Севера и Сибири. Портретная галерея человечества менялась, дополнялась новыми красками, утрачивая, однако, кое-какие прежде характерные цвета и оттенки. В пору европейской колонизации Америки, Австралии и Океании исчезли с лица земли многие племена и пароды океанического мира — тасманийцы, огнеземельцы и десятки таких, чьи даже имена не сохраняла память поколений. Пали под натиском колонизаторов древние цивилизации Америки — ацтеков, майя и инков, мощные средневековые царства Африки южнее Сакары — Сонгайское, Зимбабве, Мали, Гана, город-государство Бенин. Потеряли основную часть населения и остались небольшими этническими группами австралийцы и гавайцы, рапануйцы и самоанцы, апачи и нэвахи, арауканы и тлинкиты, бушмены и азанде.
Возникли новые по языку индоевропейские этносы в Америке, Африке, Австралии и Океании, и нередко, как это произошло в Латинской Америке, новые этносы возникали в результате метисации пришельцев-европейцев с завоеванными индейцами и привезенными из Африки африканцами-неграми.
На дальних окраинах Евразийского континента, завершающихся миром Японских, Филиппинских и Индонезийских островов, на протяжении тысячелетий формировались крупнейшие этносы: китайцы (свыше 900 млн.), японцы (свыше 120 млн.), яванцы (свыше 70 млн.), вьетнамцы и корейцы (каждый свыше 50 млн.).
Здесь обитает также несколько сот больших и малых народов, к которым относятся монголы и тибетцы, уйгуры и мяо, ицзу и сиамцы, бирманцы и кхмеры, малайцы и айны, чжуаны и маньчжуры. Историческая экспансия китайцев сначала на юг Восточной Азии, за реку Янцзы, в области первоначального расселения и обитания монкхмерских, тибето-бирманских, чжуанских и малайских этносов, а в период XVIII—XIX вв.— на северо-запад (в область расселения и формирования тюркских народов) и на северо-восток (в зону расселения маньчжурских народов) несколько изменила этническое лицо Восточной и Юго-Восточной Азии, но не уничтожила своеобразной культурной и языковой картины. И по сей день именно Восточная и Юго-Восточная Азия дает пищу для многих головоломных задач, поставленных этнической историей.
Одни из них связаны все с теми же привычными вопросами: «Как?» и «Почему?» Как случилось, что именно в этой части Азии три народа: андаманцы (население Андаманских островов), айны (жители острова Хоккайдо) и даже японцы — а если добавить и буришей (обитателей горных районов Гиндукуша), то четыре — являются изолированными в языковом отношении? Почему, будучи сопричастными истории всей мировой цивилизации древнего и нового времени, те же японцы не имеют никаких генетических, языковых параллелей? Возможно ли стомиллионную японскую нацию зачислить по разряду «осколка» древнейшего народа, как это делают с басками или кетами, как это можно сделать с 50 тысячами буришей, 20 тысячами айнов или тысячей андаманцев?
Портрет народа — даже если установлено, например, что айны относятся по физическому и антропологическому типу к австралоидам,— не может сам по себе ответить на поставленные «как?» и «почему?», хотя он может подсказать путь поиска истины.
Впрочем, обратившись к историко-этнографическим загадкам, мы отошли от общей картины. На ней пестрым полотном выделяется Кавказ, зажатый на узкой полосе двумя морями — Черным и Каспийским, и практически однотонной лентой тянется от Забайкалья и Саяно-Алтая на востоке до Дунайской низменности на западе (сюда примыкает Анатолийское нагорье на юго-западе) обширная Великая Евразийская степь. На карте Европы и Азии — это два примечательных района, рожденные в одном случае препятствиями взаимоизолированных горных хребтов, в другом — отсутствием каких-либо серьезных преград на пути переселений, передвижений народов.
Европеоидные (по антропологической классификации) народы, обитавшие с эпохи Древнеегипетского и Шумерского царств в Северной Африке и Малой Авии и принадлежавшие к одной языковой семье, получили по предложению языковедов имена двух сыновей библейского Ноя — Сима и Хама и стали называться семито-хамитскими (к ним относятся современные арабы и берберы, жители Эфиопии, Сомали, Республики Чад и Израиля). Народы Кавказа, родственные по языку, были названы по предложению академика Н. Я. Марра яфетическими — по имени третьего сына Ноя — Яфета.
Кавказские, или яфетические, народы исторически формировались в пределах их современного обитания, а также в области Малой Азии, непосредственно примыкающей к Закавказью. Не лишено оснований предположение языковедов и историков о яфетидоязычности населения древнего Ванского царства. Сложность географических условий Кавказа отразилась на этнической истории народов главным образом тем, что происходившее и прошлом дробление единых этносов закреплялось естественной изоляцией. Довольно часто возникали небольшие по численности этнические общности, способные защищать свою национальную самобытность лишь и противоборстве с соседями.
Подобная ситуация объясняет чрезвычайную сложность национальных взаимоотношений в предреволюционные годы, слабость разобщенных народов перед нашествиями завоевателей, оставивших следы своего пребывания в тюркоизации прежних яфетидов (например, азербайджанцев). Даже среда крупных этносов Кавказа, формирование которых завершилось в сравнительно недавнем прошлом, до последнего времени заметны были этнографические особенности отдельных групп населения (например, в дореволюционной Грузии внутри грузинского этноса довольно четко выделялись этнографические группы хевсуров, кахетинцев, карталинов, пшавов и др.). Географический рубеж — Главный Кавказский хребет разделяет современных яфетидов на две основные группы: картвельскую (грузины) и дагестанскую (аварцы, лезгины, даргинцы, лакцы и др.), между которыми существуют еще две ветви — нахская, или центральная (чеченцы, ингуши), и адыго-абхазская.
Хотя общая численность говорящих на кавказских, или яфетических, языках — около 5 млн. человек, кавказоязычными являются более двух десятков народов России.
Наличие на Кавказе представителей ираноязычных народов индоевропейской семьи связано с историей формирования самих индоевропейцев, присутствие же в Дагестане и примыкающих к нему районах, а также на Каспийском побережье в Азербайджане тюркоязычных. этносов связано с историей западного продвижения тюрков — представителей алтайской языковой общности, которые либо ассимилировали прежнее население, либо оставили свои этнические группы на путях такого продвижения.
Алтайская языковая семья, делящаяся на три ветви — тюркскую, монгольскую и тунгусо-маньчжурскую,— одна из самых распространенных в пространственном протяжении семей Евразийского континента. Народы — носители алтайских языков распространились по всей Центральной и Средней Азии, занимают северную часть материковой Восточной Азии, Малую Азию, обитают в Западной Европе (гагаузы в Болгарии) и на большей территории Сибири и Дальнего Востока, доходя до берегов Тихого и Ледовитого океанов. Обширна область формирования алтайской языковой семьи, но она сконцентрирована вокруг Саяно-Алтая и примыкающих к нему районов: на западе — Минусинской котловины, на юге — центральноазиатских степей, на востоке — Маньчжурии и Приморья.
Эти три зоны явились впоследствии, при распадении алтайской общности, зонами формирования тюркских этносов (Минусинская котловина и Саяно-Алтай), монгольских (Центральная Азия и Забайкалье) и тунгусо-маньчжурских (Приморье и Маньчжурия). Отсюда начиналось движение (по мере демографического роста и в результате хозяйственной необходимости) алтаеязычных народов на территории, удобные для обитания и относительно свободные или редконаселенные.
Движение могло идти лишь в трех направлениях — на север, где пришельцев встречали труднодоступные районы тайги и тундры, на юг, где в случае преодоления пустынных и полупустынных районов и сопротивления многочисленного земледельческого китайского населения преградой становилась река Хуанхэ, и на запад — по широкой ленте степей. Географическая Обусловленность предопределила западный путь как наиболее благоприятный. По нему от века к веку и осуществлялось проникновение прежде всего тюркоязычных этносов в финно-угорские и индоевропейские этнические территории, а в XIII столетии — объединенных тюрко-монгольских групп. Северный и северо-западный путь был областью расселения преимущественно тунгусо-маньчжуров, а двигавшаяся здесь же часть тюркского и монгольского этносов (будущая этническая основа акутов и бурят) испытывала влияние как палеоазиатов – древних обитателей Сибири и Севера, так и тунгусов (эвенков).
В межэтнических столкновениях, когда этносы заимствовали друг у друга достижения труда и культуры, создавалось современное многоликое человечество. Оно прошло тернистым путем, оставляя на полях военных Сражений и в битве с голодом, болезнями и стихиями сотни тысяч и сотни миллионов своих предков.
Сколь трудным был этот путь, показывает простая, опирающаяся на арифметические действия динамика численности населения мира за последние тысячелетия.
В ту пору, когда с исторической арены уходил первобытнообщинный строй — доклассовое общество — ив долине Нила еще только зарождалась новая земледельческая цивилизация, то есть в 5-м тысячелетии до н. э., население Земли насчитывало всего 30 — 50 млн. человек, причем большинство жило в Северной Африке и Малой Азии. Прошло 5 тысяч лет, и уже наибольший рост населения дает Европа.
К началу нашей эры в мире жило около 250 млн. человек, из них в Европе — свыше 60 млн., в Восточной Азии (включая Китай) — около 50 млн., в Южной и Малой Азии и в Африке — примерно столько же, а остальные — в других районах и частях света.
К 1000 г. н. э. численность населения выросла незначительно и достигла примерно 280 — 00 млн. человек. Первое тысячелетие нашей эры было на всех континентах Старого Света эпохой установления феодальных порядков. Феодализм утверждался в пору нашествия кочевников на исторические центры земледельческих цивилизаций. Эти нашествия подорвали жизненные силы прежде многомиллионных стран и задержали прирост численности землян.
Через полутысячелетие, в 1500 г., на земле уже жило 400 — 500 млн. человек, причем из них больше половины расселялось в Азии, где установилось относительное спокойствие.
Восточная Европа за эти пять веков (1000 — 1500) испытала татаро-монгольское иго, а в Западной Европе бубонная чума в XIV в. унесла более трети населения. Всего в 1500 г. насчитывалось в Европе около 90 млн., столько же в Африке, а в Америке — около 50 млн. жителей.
В странах Азии и Африки в течение многих веков чрезвычайно высокая детская смертность сводила на нет традиционную многодетность. Так, у народа мяо, жившего в южных районах Восточной Азии, из тысячи новорожденных до года доживало не более 200 человек. Бытовала даже поговорка: «Мать видит, как родится ребенок, но не видит, как он пойдет».
Новое время породило колониализм и всемирный позор капитализма — работорговлю африканцами. Работорговля лишила африканские народы 100 млн. дееспособных людей и надолго затормозила прогрессивное развитие африканских этносов, оказавшихся к тому же, как и народы Азии, Австралии, Океании и доколумбовой Америки, под игом колонизаторов.
В XVIII в. прогресс, достигнутый Европой благодаря технической революции и созданию промышленности, новшествам в сельском хозяйстве, позволил ей повысить материальное обеспечение населения, что способствовало увеличению числа многодетных семей, а успешная борьба с эпидемиями и детской смертностью привела к быстрому росту численности европейцев. Вместе с тем в XIX и особенно в XX в. именно Европа несла людские потери в войнах, что привело в определенные годы к превышению смертности над рождаемостью и общему снижению прироста населения.
После победы над фашизмом и милитаризмом началось освобождение бывших колоний и зависимых стран Азии и Африки. Подъем их благосостояния и широкая медицинская помощь, оказываемая другими странами, способствовали существенному снижению детской смертности и привели к колоссальному росту численности населения в этих районах, который назван угрожающе — «демографическим взрывом».
Многоликое человечество сегодня приблизилось по своей численности к 5 млрд. Нас, людей, в начале века было более чем в 2 раза меньше, но мы успели сделать многое', овладев опытом прошлых веков и поколений. Произошел величайший скачок — образовались две различные мировые системы. Был покорен атом и открыта дверь во Вселенную. Нас, людей, теперь больше, и могущественны наши прогрессивные силы. А сколько еще успеем и сможем мы сделать, чтобы все народы на Земле жили и вольно и достойно!
Мир наших дней настойчиво зовет к единению человечества, к сплочению его сил и возможностей. У человечества много срочных совместных задач.
Но разве можно объединить тысячи разных лиц в одно пятимиллиардное лицо?
Разве можно многокрасочную мозаику превратить в одноцветное полотно?
Мир и люди, его населяющие, тем и прекрасны, что они многолики и многоцветны. Но мир людей имеет одно имя — Человечество, и он един в этом имени.
Понять другие народы, живущие рядом или жившие когда-то прежде, и можно и нужно, чтобы понять смысл и единство мировой цивилизации, помнящей прошлое и творящей будущее.
Осознание человечеством единства приходит через познание конкретных этносов, через сопоставление культур, а значит, через достижения этнографической науки.
Этническая карта мира сегодня предстает не только многокрасочной мозаикой, в которой четко выделены родственные по цвету группы, но и исторически осмысленной, понятой с точки зрения современного уровня наших знаний. Этнография могла прийти к этому, лишь преодолев тысячелетние предубеждения и заблуждения, лишь совершив усилиями своих деятелей подвиг в познании людьми самих себя.
